Шекунова (Шеметова) Юлия Николаевна, студентка 1 курса магистратуры Иркутского института (филиал) Всероссийского государственного университета юстиции (РПА Минюста России), молодой ученый студенческой научной школы «Центр методологии судебной и договорной работы».
ОПОРНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ КВАЛИФИКАЦИОННОЙ РАБОТЫ О ПРОБЛЕМЕ АРБИТРАБЕЛЬНОСТИ СПОРОВ О ПРАВАХ НА НЕДВИЖИМОСТЬ
(Актуальные проблемы права и управления : сб. ст. II Всерос. науч.-практ. конф. (Петрозаводск, 3 декабря 2016 г.) / отв. ред. А. А. Максимов ; Северный ин-т (фил.) ВГУЮ (РПА Минюста России). Петрозаводск, 2017. С. 234 – 237).
1. Актуальность настоящей статьи (и работы в целом) определяется новеллами в законодательстве о третейских судах и регистрации прав на недвижимое имущество. В ч. 3 ст. 1 Федерального закона от 29 декабря 2015 г. № 382-ФЗ «Об арбитраже (третейском разбирательстве) в Российской Федерации», действующего с 1 сентября 2016 г., установлено, что в арбитраж (третейское разбирательство) по соглашению сторон могут передаваться споры между сторонами гражданско-правовых отношений, если иное не предусмотрено федеральным законом. По смыслу ст. 43 Закона об арбитраже, третейское решение, сопровождаемое исполнительным листом, выданным компетентным судом по правилам ст. 423 – ст. 427 ГПК РФ, ст. 416 ГПК РФ, ст. 236 – 240 АПК РФ, ст. 241 – ст. 246 АПК РФ, является основанием для внесения изменений в юридически значимые реестры. Следовательно, третейское решение является основанием для внесения изменений в государственный реестр прав на недвижимость, если компетентный суд выдал исполнительный лист для предъявления в орган государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним. При этом, ст. 43 Закона об арбитраже изложена методом двойного отрицания, а не методом прямого утверждения. Двойное отрицание всегда вносит в утверждаемое положение элемент сомнения: действительно ли компетентные суды должны выдавать исполнительные листы на решения арбитража по спорам о правах на недвижимость, даже если названные решения не требуют исполнения?
В любом случае, наши представления об исполнительном листе должны претерпеть изменения. Из ст. 43 Закона об арбитраже следует, что исполнительный лист отныне является не только выпиской из судебного решения, содержащей приказ суда, адресованный органу принудительного исполнения, о совершении действий направленных на приведение реального положения в соответствии с юридическим положением, установленным судебным решением. Отныне исполнительный лист может содержать приказ суда органу государственной регистрации прав на недвижимость о внесении изменений в реестр на основании решения, принятого в третейском разбирательстве.
2. Закон об арбитраже позволяет использовать в научной речи термин «арбитрабельность» не только для обозначения свойства (признака) гражданско-правового спора, который допустимо передать на рассмотрение международного коммерческого арбитража, но и более развернуто. Термин «арбитрабельность» отныне может обозначать свойство спора, благодаря которому спор может быть передан на рассмотрение третейского суда. Отныне термин «арбитраж» мы можем употреблять и для обозначения международного коммерческого арбитража, например, в отношении Морской арбитражной комиссии или Международного коммерческого арбитражного суда при Торгово-промышленной палате РФ, и для обозначения обычного третейского суда, действующего институционально или созданного ad hoc. В России функционируют две системы третейского разбирательства (или коммерческого арбитража): обычные третейские суды и международные коммерческие арбитражи. Профессор Е. А. Суханов высказал суждение о том, что «удвоение» арбитража (третейского суда) является искусственным [1: 659]. Закон об арбитраже это первый шаг к слиянию двух систем третейского разбирательства в одну арбитражную систему.
Вместе с тем, в процессуальных кодексах законодатель предпочитает употреблять термин «третейский суд», а не «арбитраж». В частности о третейском суде, а не об арбитраже, говорит ч. 3 ст. 3 ГПК РФ, ч. ст. 4 АПК РФ. Связано это с тем, что арбитражи, например, спортивные и трудовые, вполне автономны от судебной системы и в целом всей правовой системы государства, суды не должны принимать к своему рассмотрению заявления о проверке законности и обоснованности решений арбитражей и не должны санкционировать исполнение арбитражных решений. Если же по конкретному вопросу пересекаются судебная юрисдикция и круг ведения арбитража, то суд не должен подтверждать или опровергать выводы арбитража. В частности, когда трудовой спор, рассмотренный комиссией по трудовым спорам, передают на рассмотрение суда общей юрисдикции, то суд в резолютивной части решения не может делать вывода о законности или не законности решения комиссии. В резолютивной части решения суд удовлетворяет иск или оставляет исковое заявление без удовлетворения. Работник или работодатель, недовольный решением комиссии не обжалует решение комиссии, как это сказано в ст. 390 Трудового кодекса РФ, а переносит спор на рассмотрение в суд. Это обусловлено тем, что тем, что задачи арбитража (комиссии по трудовым спорам) и суда различны. Суд должен выносить правильные решения (ст. 2 ГПК РФ). При этом правильные судебные решения отвечают критериям законности и обоснованности (ст. 195 ГПК РФ). В свою очередь, комиссия по трудовым спорам не связана требованием формальной законности. Ее задачей является поиск баланса интересов, равновесия между интересами работника и работодателя. Естественно, что решение комиссии по трудовым спорам может и не быть основано на законе, главное, чтобы стороны трудового спора были удовлетворены решением. Правильным является то решение арбитража (комиссии по трудовым спорам), которое не вызывает желания перенести спор в районный суд. Если же решение комиссии не устраивает одну из сторон, то сторона переносит спор на рассмотрение суда, и в суде приобретает статус не заявителя (подателя жалобы), а истца или ответчика. Таковы особенности арбитража, иное дело с третейским судом.
Третейское решение может быть обжаловано в компетентный суд, если в третейской записи (арбитражной оговорке) нет условия о том, что решение третейского суда является окончательным. Компетентный суд проверяет решение третейского суда по правилам ст. 418 – ст. 422. 1 ГПК РФ, ст. 230 – ст. 235 АПК РФ, при этом в резолютивной части определения компетентного суда должно быть указано на отмену третейского решения полностью или в части либо отказ в удовлетворении требования заявителя полностью или в части. Если в третейской записи есть условие о том, что решение третейского суда является окончательным, то такое решение может быть подвергнуто проверке компетентным судом по заявлению прокурора или по заявлению лица, не участвовавшего в деле, когда третейское решение вынесено в отношении его прав и обязанностей. Что касается решений комиссий по трудовым спорам, то в процессуальном и трудовом законодательстве не содержится указаний на то, что резолютивной части судебного решения по трудовому спору, который был ранее рассмотрен комиссией, должно содержаться указание на отмену решения комиссии. Если в исковом заявлении заявлено требование об отмене решении комиссии либо требование о признании решения комиссии недействительным, то суд должен в этой части прекратить производство по делу (ст. 220 ГПК РФ).
Таким образом, природа третейского суда такова, что его можно рассматривать в качестве органа, который предварительно рассматривает дело, а компетентный суд, разбирающий жалобы на третейские решения, выступает в качестве своеобразной второй инстанции для третейских судов. Между тем, суд, в который переносится дело по заявлению стороны трудового спора, недовольной решением комиссии по трудовым спорам, не есть вторая инстанция для комиссии. Недаром, в производстве по заявлениям об отмене решений третейских судов, суд выносит окончательное определение, а не решение, в отличие от дел особого производства. Данные обстоятельства позволяют утверждать, что мы убедительно доказали следующее: в российском гражданском судопроизводстве, помимо искового производства и особых производств, среди которых отдельную группу образуют производства при исполнении судебных постановлений и постановлений иных органов, существует отдельное производство по содействию третейским судам и контролю за ними.
3. Основные положения, которые были выше рельефно артикулированы, со всей позволяют четко, ясно и определенно изложить цель и задачи нашего исследования. Общая цель исследования заключается в обосновании положения о том, что арбитражи (третейские суды) не могут выносить решений о правах на недвижимое имущество, обязательных для органов, осуществляющих государственную регистрацию прав на недвижимость. Обязательным для органов государственной регистрации прав на недвижимость является определение суда о выдаче исполнительного листа по третейскому (арбитражному) решению и исполнительный лист, но не третейское решение, которым признано право на недвижимость. Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи: рассмотреть значение терминов: «арбитрабельность», «подведомственность», «компетенция», «спор о праве на недвижимость»; «третейский суд» и максимально детально исследовать двойственную природу третейского разбирательства. Двойственность арбитража (третейского суда) заключается в том, что с одной стороны, третейское решение заменяет собой договор об урегулировании спора, который стороны могли заключить добровольно. С этой точки зрения, третейское решение представляет собой частное дело сторон. С другой стороны, законодатель не дает иска о признании третейского решения недействительным или констатации его ничтожности. Законодатель предписывает обращаться в компетентный суд со специальным заявлением об его отмене. Это говорит о том, что третейское решение, даже принятое с нарушением регламента и против закона, все же имеет правовое значение.
Литература:
1. Суханов, Е. Коммерческий арбитраж в России / Е. А. Суханов // Гражданский процесс в межкультурном диалоге: Евразийский контекст: Всемирная конференция Международной ассоциации процессуального права, 18-21 сентября 2012 г., Москва, Россия : сб. докл. – М. : Статут, 2012. – С. 657-665.